БКО Л-370 «Витебск» (President-S)

<…>

Защита от «Стингеров» и «Игл»

 

Другой темой, потребовавшей использование «Акулы» в качестве «опытового корабля», стало создание первого в стране вертолётного бортового комплекса обороны (БКО) «Витебск».

 

Особенно сложно стало советским лётчикам с момента начала поставок американцами в Афганистан ПЗРК FIM-92A «Стингер». Для спасения экипажи применяли крайне рискованный манёвр. При обнаружении пуска «Стингера» Ми-24 следовало развернуться прямо на ракету, затем пилот слегка доворачивал вправо и за пару секунд до взрыва резко уводил машину с креном под 90°. В этот момент координатор ГСН терял цель, а импульс от станции помех заставлял «Стингер» перенацеливаться на помеху. В целом, по Ми-24 в Афганистане было произведено 563 пуска ПЗРК «Стингер», противник добился 89 попаданий, при этом в 31 вертолёт был потерян. Казалось бы, процент невысокий и сходится с расчётами израильтян, согласно которым вероятность поражения летательного аппарата, оснащённого средствами противодействия, с помощью ПЗРК не превышает и долей процента.

 

Проблема состояла в несоизмеримой стоимости ПЗРК и вертолёта. Равным образом затраты на подготовку бородатого «оператора» «Стингера» были очень малы в сравнении с «ценой» экипажа летательного аппарата. «Бородачи» также совершенствовали тактику – обстрел вертолёта вёлся с разных направлений, а станция помех, установленная сверху на хвостовой балке, не могла перекрыть все ракурсы.

 

К тому же совершенствование головок самонаведения ПЗРК, например, появление «двухцветной» ГСН на новом «Стингере» FIM-92B не позволяло более рассчитывать на эффективность мер пассивной защиты: установку ЭВУ и автоматов отстрела тепловых ловушек. В принципе, разработчики средств оптико-электронного противодействия готовы были сделать ловушки «светящимися» в двух и более диапазонах инфракрасного, видимого и даже ультрафиолетового излучения. По крайней мере, такие темы считались в конце 1980-х гг. достаточно несложными для курсовых и дипломных проектов ведущих московских и ленинградских вузов. Но боевому вертолёту предстояло летать в зоне поражения ПЗРК не менее часа, а для такой продолжительности боевой работы никаких запасов ловушек не напасёшься. Кроме того, «враг не дремал» – в 1987 г. General Dynamics представила заказчику новый «Стингер» FIM-92C с головкой типа POST с перепрограммируемым процессором, адаптирующимся к сложной фоноцелевой обстановке. По счастью, этим «чудо-оружием» американцы оснащают только самых проверенных союзников, израильтян, например, и тщательно следят за использованием этих изделий.

 

Информация о новых вариантах «Стингеров», равно как и о масштабах воспроизводства китайцами наших «Стрел», поступала на Фрунзенскую набережную, где вызывала растущую тревогу. Трагедия августа 2002 г., в ходе которой ваххабитам удалось сбить Ми-26 со 115 солдатами и офицерами Вооружённых сил на борту, поставила вопрос ребром – либо будет найдено противоядие против ПЗРК, либо авиация сможет работать только на средних высотах. Правда, как известно, люди погибли тогда не от ракеты, а вследствие посадки на минном поле. Однако вина за такие потери была возложена на командование Армейской авиации.

 

В общем, требовалось создать систему, которая могла бы своевременно обнаружить старт ПЗРК или другой ракеты класса «воздух-воздух» или «земля-воздух», включить станцию оптико-электронного подавления, дать команду на отстрел ложных тепловых целей и проинформировать лётчика об угрозе. И всё это – за доли секунды, ведь ракета добирается до цели довольно быстро.

 

Создание новой боевой техники в условиях хронического недофинансирования и весьма туманного отношения общества к своим вооружённым силам само по себе является подвигом. Именно на такое замахнулся самарский НИИ «Экран». В «коалицию» волжане пригласили Московский научно-технический центр «Реагент», СКБ «Зенит» из Зеленограда и зеленоградский же НТЦ «Элинс». О сложности работы может сказать только один факт – гендиректор «Зенита», разрабатывавшего излучатель узконаправленной системы оптико-электронного подавления (СОЭП), А.И.Кобзарь за десять лет перенёс несколько инфарктов, но увидел-таки своё изделие в действии.

 

Состав будущего комплекса определялся из логики: задача обнаружения работы комплексов ПВО по воздушной цели возлагалась на станции предупреждения о радиолокационном облучении (СПРО), предупреждения о лазерном облучении (СПЛО), предупреждения о ракетной атаке (СПРА). Устройство управления (УУ) должно выдать команду на отстрел расходуемых пассивных авиационных средств противодействия, например, пиропатронов с инфракрасными источниками излучения, а также на включение станции оптико-электронного противодействия (СОЭП). В дальнейшем предполагалось нарастить возможности БКО за счёт станции постановки активных радиопомех. Для самолётов фронтовой авиации проектировщики планировали создать буксируемую радиолокационную ловушку.

 

Трагедия Ми-26 подстегнула работы, точнее, подстегнула разработчиков. Те же, кто должен был найти средства на защиту жизней экипажа, думал о чём-то другом. Самарцы вместе с зеленоградцами ломились из одного кабинета в другой, пытаясь расшевелить заказчика. Естественно, что одними из первых в поле их зрения попали вертолётостроители. Создателям БКО удалось убедить военных, что новую систему надо попробовать установить сразу на нескольких типах летательных аппаратов. На МВЗ имени Миля, естественно, выделили Ми-8, благо возможности этой уникальной машины позволяли разместить на её борту аппаратуру любого размера, лишь бы не тяжелее 4 т.

 

А вот С.В.Михееву и его коллективу предстояло разместить все составляющие комплекса на «Чёрной Акуле», да ещё так, чтобы после этого она не превратилась в «БКО-носитель», а сохранила все характеристики ударного вертолёта. Та ещё задача с учётом прогнозируемой массы аппаратуры – не менее 180 кг! Эту проблему предстояло решить едва ли не на голом энтузиазме.

 

В этой ситуации спасением оказалась энергетика «Камова», готовность людей работать в надежде на лучшее, тем более, что какие-никакие успехи имелись на других направлениях: Ка-32 активно закупался Кореей, уникальный летающий радиолокационный комплекс Ка-31 начал поступать в состав морской авиации Индии. Вот с этих экспортных контрактов С.В.Михеев и его тогдашний первый заместитель В.А.Касьянников, неожиданно для себя оказавшийся «на хозяйстве» после многолетней конструкторской работы, обеспечивали сотрудников хотя бы какой зарплатой. И люди отвечали руководству взаимностью – работали на износ. Вот и тему БКО фактически «тащила» на женских плечах начальник сектора №1 отработки радиосвязного оборудования и аппаратуры РЭП Валентина Александровна Крылышкина.

 

А между тем «Экран» настаивал на том, чтобы установить на борту как минимум 4 станции предупреждения о ракетной атаке и столько же блоков СОЭП. Да ещё и устройство управления и датчики СПЛО. Хорошо, что средства пассивной защиты – устройство выпуска тепловых ложных целей и аппаратура предупреждения о лазерном облучении изначально входили в состав оборудования вертолёта.

 

Ка-50 с установленным БКО. Видны «глаза» станции предупреждения о ракетной атаке и «шары» СОЭП в районе основных стоек шасси. Датчики СПЛО и устройства выпуска ложных целей – на законцовках крыла.

 

После тщательной проработки вопроса 1-му сектору и Отделу технических проектов фирмы «Камов» удалось доказать коллегам, что двух СОЭП будет достаточно для срыва наведения ГСН ракеты, атакующей вертолёт со всей нижней полусферы. Тем самым началась экономия драгоценных килограммов полезной нагрузки, которые куда как лучше было бы израсходовать на вооружение, топливо или бронезащиту.

 

Два «Глаза» станции предупреждения о ракетной атаке по замыслу конструкторов следовало установить в носовой части фюзеляжа, а еще два – в хвостовой. Оба «шара» СОЭП при этом размещались бы за нишами основного шасси. Датчики СПЛО и устройства выпуска ложных целей УВ-26 логично умещались в контейнерах на законцовках крыла.

 

После утверждения Генеральным такого решения, начался выпуск конструкторской документации. Переделывать предстояло легендарный Ка-50 «05», «чеченского ветерана», а ранее – звезду экрана. Работы были перенесены на ОАО «Дубненский машиностроительный завод». Такой выбор был предопределен позицией нового совладельца фирмы «Камов» – корпорации «АФК Система».

 

Вспышка под фюзеляжем – работает СОЭП.

 

Работа имитатора ракеты.

 

В тот период В.П.Евтушенков «загорелся» идеей создания промышленного актива своей корпорации с целью диверсификации источников дохода и, как представляется, завоевания доверия пришедшего незадолго до того к власти В.В.Путина. Молодой Президент демонстрировал растущее желание возродить индустриальную мощь России, в том числе оборонно-промышленный комплекс. Кроме того, нефть и газ были уже поделены Абрамовичами и Ходорковскими, так что Евтушенкову надо было искать что-то новое для выхода «Системы» из сектора электронных коммуникаций. Вот в этот момент кто-то подсказал ему идею сделать ставку на фирму «Камов» – дескать, в крайнем случае достанется недвижимость в Люберцах.

 

Создание вертолётостроительного сегмента «Системы» пошло в старинных русских традициях собирания всего, что плохо лежит. В частности, явно плохо лежал «ДМЗ», ранее специализировавшийся на выпуске крылатых и противокорабельных ракет. В Дубне участвовали в производстве и знаменитых МиГ-25. Персонал отличался высокой квалификацией, оборудование вполне соответствовало требованиям времени. Но вот заказов не было.

 

Установив контроль над ДМЗ, менеджеры «Системы» решили, что производство вертолётов целесообразно развернуть именно тут. Цены на недвижимость пониже. Из Дубны в Москву на работу особо не сбежишь, это не из Люберец. Так что стоимость рабочей силы ограничена. В планах был даже перенос на ДМЗ изготовления Ка-226. А пока решили начать с переоснащения Ка-50.

 

Специалисты в Дубне были конечно высокого уровня, но «Акулу» они видели только в кино и на показах. Так что С.В.Михееву пришлось командировать на ДМЗ начальников бригад В.И.Бабикова и В.П.Позднякова, Ю.Д.Алексеева, Б.И.Ромова. Руководителем назначили В.В.Зарытова, перед которым была поставлена задача не только обеспечить размещение БКО на «Акуле» и провести соответствующие испытания, но и подготовить «плацдарм» для переноса комплекса на борт «Аллигатора».

 

Работы начались в октябре 2003 г., а уже новый 2004 г. Ка-50 встретил в обновленном виде – с «глазами» и шарами СОЭП.

 

Первый исторический подсвет СПРО был проведен 8 апреля 2004 г. на площадке перед цехом на ОАО «Камов» в присутствии Генерального директора НПЦ «Реагент» И.Д.Родионова. Аппаратура управления выдала сигнал о регистрации ультрафиолетового излучения, соответствующего спектру свечения факела ракетного двигателя. Теперь БКО можно было отправлять на реальные испытания.

 

Предварительные испытания было намечено провести в Фаустово и на базе ЛИК ОАО «Камов». Надо сказать, что «Фаустово» является одним из крупнейших полигонов России. Созданный 27 июня 1941 г. объект, вошедший позднее в состав НИИ-2, был изначально предназначен для отработки средств бомбометания, стрелково-пушечного вооружения, прицелов и средств наведения. А с 1946 г. его функции были расширены за счёт включения в них комплексной отработки авиационных систем и ракетного вооружения с моделированием их штатного функционирования в наземных условиях. Официально сейчас он носит наименование Федеральное казённое предприятие «Государственный казённый научно-испытательный полигон авиационных систем» (ФКП ГкНИПАС).

 

От камовцев в Воскресенский район была отправлена группа специалистов во главе с ведущим инженером-испытателем ЛИК А.А.Меркушовым. Кроме самарцев и зеленоградцев на полигон прибыла и группа специалистов из 5-го ЦНИИ Минобороны РФ. Параллельно с Ка-50 БКО устанавливался и на Ми-8.

 

Бригада 5-го ЦНИИ Минобороны и ОАО «Камов» в Фаустово, сентябрь 2004 г.

 

Работы в Фаустово шли несколько лет. Разработчики устраняли выявлявшиеся сбои в программно-аппаратном комплексе, стремясь довести поближе к единице значение вероятности обнаружения старта ПЗРК и срыва самонаведения ГСН ракеты. Десятки полётов на Ка-50 выполнили камовские испытатели А.С.Папай, А.К.Смирнов и В.В.Лебедев.

 

Наконец, начальник главного штаба ВВС Б.Чельцов 24 июня 2006 г. подписал директиву о начале Государственных совместных испытаний БКО. Местом проведения испытаний был традиционно определён полигон военно-воздушных сил в Ахтубе. Однако организационные мероприятия затянулись, и только в феврале следующего года Главком B.C.Михайлов распорядился перебазировать в Астраханскую область Ка-50 и выбранный для установки БКО Ми-8МТ.

 

1 апреля начались масштабные испытания БКО. Работы с перерывом длились до 2009 г. На этот раз, согласно установленным правилам, «Акулу» пилотировали лётчики ВВС С.Б.Иващенко и В.А.Воронин. Основным «мотором» испытаний стал ведущий инженер 5-го научно-испытательного управления ГКНИИ ВВС И.М.Демьянов. Значительную роль в успехе не простых работ сыграл В.М.Веселов, тогда временно исполнявший обязанности заместителя командира ГЛИЦ. Ну, а камовцев, в составе которых были Ю.К.Легкий, В.Н.Балакин и В.И.Бабиков, по устоявшемуся порядку, возглавил всё тот же Александр Анатольевич Меркушов.

 

Итоги испытаний были тогда признаны неоднозначными. Элементы успешно определяли старт ПЗРК по специфическому спектру электромагнитного излучения. Но вот эффективность СОЭП требовала радикального повышения.

 

Впоследствии ФГУП «НИИ "Экран"» решило и эту задачу. Была создана реально работающая лазерная станция оптико-электронных помех, которая с 2013 г. стала серийно устанавливаться на вертолётах, в том числе и на наследнике «Чёрной Акулы» – на Ка-52 «Аллигатор». Для демонстрации «особо недоверчивым» в качестве мишени был использован Ми-8МТ, на котором установили полнофункциональную систему. Вертолёт был водружён на горку, что позволяло имитировать полёт. Обстрел производился разными типами ПЗРК с дальности до 1 км. БКО уверенно срывала наведение ракет, обеспечивая безопасность летательного аппарата. Несколько позже «Экран» с санкции соответствующих органов предложил этот БКО на экспорт под наименованием «Президент» и разместил в интернете уникальные кадры натурных испытаний.

 

А ведь в судьбе этого комплекса значительную роль сыграла именно «Чёрная Акула» и коллектив фирмы «Камов».

Данное фото кликабельное, при переходе доступно в большом размере (4786×3387, 14.8MB).