Арабо-Израильские конфликты

Бой 30 июля 1970 года Египетские истребители в войне на истощение В.Бабич.

15.20 РЛС ПВО Египта засекла на 4000 4 Скайхока шедших на запад.Одновременно были обнаружены 2 пары фантомов,которые на 7000 шли со скоростью 800 курсом 350 вдоль побережья Красного моря. В15.28 и 15.30 с двух египетских аэродромов подняты 2 звена МиГ-21 пилотируемые советскими лётчиками.Поскольку противник вёл себя неактивно их вывели на 8000 в зоны дежурства.в15.34 описав широкую дугу северо-восточнее Сухна(западное побережье Красного моря) Скайхоки со снижением повернули обратно и вышли из зоны РЛС Египта. МиГи остались патрулировать в зонах

В 15.37 в небе появились новые цели 3 звена Миражей в сомкнутом боевом строю на 7000 со скорость около 1000 шли севернее Сухны в направлении северной зоны дежурства МиГов тут же развернули на встречу противнику по командам с земли.

Одновременно к ним были направлены МиГи южной группы. Оказавшись с МиГами на встречном курсе Миражи разомкнулись на пары. МиГи атаковали 4кой одну из пар миражей. В этот момент в бой вступило 2е звено миражей и таким образом на каждый МиГ уже приходилось по 2 миража. Причём 6 из них были ничем не скованы.

Одновременно южное звено МиГов было атаковано из засады звеном Ф-4.Писк Сирен предупредил лётчиков об угрозе но было поздно. В круговерти смертельного боя, когда капитан Юрченко уже ловил в прицел виражащий мираж , ведомый –капитан Макара- предупредил своего командира о появлении сзади противника и начал строить противоракетный манёвр. Однако ведущий посчитал, что времени достаточно и завершив процедуру приведения в готовность оружия выполнил прицельный пуск по израильскому истребителю. Видимо последнее что видел Юрченко, это как вспыхнул мираж .Чуть позже его МиГ был поражен ракетой Спэрроу.

Разбираться с МиГом капитана Макара экипажам фантомов было не с руки ,так как они сами попали под удар пары капитана Сыркина ,шедшей с принижением .Выполнив форсированный разворот фантомы некоторое время держали миги вне эффективной дальности применения оружия, затем советская пара попала под удар миражей ,возглавляемых Ашер Сниром , и вскоре осколки взорвавшихся рядом ракет поразили МиГи капитана Сыркина и капитана Яковлева .Оба катапультировались, но Яковлев попал в порыв ветра над самой землёй и его бросило на отвесный склон .Купол угас пилот разбился.

Впрочем самому Ашер Сниру пришлось покинуть поле боя ,так как его звено после удачной атаки само попало под удар .Спустя буквально мнгновение близкий разрыв ракеты повредил двигатель на его мираже .Он дотянул до базы Рифидим.

Экипражи фантомов отошли на безопасную дистанцию и финальную точку в бою поставили миражи.

Как погиб капитан Каменев в точности неизвестно ,вероятнее всего он был сбит ур с миража.

Капитану Журавлёву довольно долго удавалось драться в одиночку с не менее чем 4-6 противниками , причём его жертвами едва не стали два израильских аса Ифта Спектор и Авраам Сэлмон с трудом дотянувших на своих повреждённых миражах до Рифидима.

Но запасы керосина на МиГе не безграничны,и при выходе из боя на предельно малой высоте очередь из 30мм пушек оказалась фатальной для советского пилота.

Фрагмент книги летчика-испытателя А.В. Акименкова «На пороге иного мира» касающийся памятного боя наших истребителей с израйльскими Хель Хаавир 30 июля 1970 года.

Ближе к полудню 30 июля прозвучала команда «Воздух!». Но звенья повели не на север в сторону Суэцкого канала, а на юг, через запретную для полётов зону, закрытую ракетчиками. Вскоре мы уже были над Сохненской долиной, где черные пепелища с обломками МиГов прояснили ситуацию, а детали нам рассказали в Бени-Суэйфе.

Израильтянам надоели наши экзерсисы с действиями из воздушных засад и они организовали такую же операцию, но уже против нас.

Так в Сохненской долине появилась радиолокационная отметка, на перехват которой было поднято звено из Ком-Авшима. Звено при боевом соприкосновении с противником вошло в крутой маневр с максимально возможной перегрузкой, чтобы упредить прицельное применение им пушек и самонаводящихся ракет. По остатку топлива 1 300 кг и разрешающей команде полкового КП звено вышло из боя с пикированием к земле и разгоном предельной скорости, т.е. спасло себя.

К сожалению, один из пилотов оказался без противоперегрузочного костюма, во время маневра из-за «чёрной пелены» в глазах потерял своих коллег, уменьшил перегрузку и тут же был сбит.

Когда звено из Ком-Авшима уже вышло из боя, к месту схватки подошло звено из Бени-Суэйфа.

Мимо наших ребят слева направо пронёсся «Мираж», который находился в левом развороте. Командир звена вводит самолёт в правый разворот и почти сразу же перекладывает его в левый крен, пытаясь выстроить кривую прицеливания для пуска ракет.

В это время его ведомый видит в перископ пуск ракеты вторым «Миражом» и кричит о пуске командиру, выполняя одновременно размазанную «кадушку» и сбивая захват своего самолёта головкой самонаведения вражеской ракеты. Командир медлит с «кадушкой», поскольку его собственные ракеты уже захватили тепло летящего впереди противника.

Далее - взрыв. От командира остался только пистолет. Всё остальное в аэрозольном состоянии стало принадлежностью долины.

А ведомого на «кадушке» пытается достать своей пушкой настойчивый «Мираж», превращая его стабилизатор в решето. Лётчик уходит на вертикаль. Выполняет одну «мёртвую петлю», вторую и сваливается в её верхней точке в штопор. Отпускает ручку управления, вращение прекращается и мимо него проходит вниз, как ни в чем не бывало, уже упомянутый «Мираж». У него меньше нагрузка на крыло и он обходится без штопора, но оказывается под МиГом.

Наш лётчик подтягивает нос самолёта, чтобы стрельнуть из пушки и снова вращается в штопоре. Позже они летят некоторое время на параллельных курсах. Причем наш летит домой. У него топливо на исходе.

Прошли траверз засадного аэродрома Катамия. Наш лётчик не может сесть там, поскольку его беспомощностью на посадке тут же воспользуется противник. Впереди замаячили контуры аэродрома Каир-Вест, очерченные позициями пулемётов, пушек и ракет разных калибров в несколько ярусов. Израильтянин осознаёт глупость происходящего и разворачивается на обратный курс.

Судьба второй пары была более простой, но не менее трагичной. На развороте звена вправо снизу сзади и мимо крайнего ведомого проскакивает «Фантом», но звено перекладывает крен влево и ведомый не успевает отстреляться, выдерживая место в боевом порядке. Естественно, кричит, что «Фантомы» сзади, и через мгновение получает ракету в двигатель. Самолёт переворачивает взрывом и лётчик в таком положении катапультируется, повреждая себе позвоночник. В последующем долго лечится, но остаётся в строю и делает успешную служебную карьеру.

Ведущий второй пары пытается осмотреться и маневрировать. Однако перестройка внимания с общего маневра на индивидуальную опасность затягивается. Следует взрыв ракеты.

Лётчик благополучно катапультируется. Но неблагополучно приземляется. Воздушный поток срывает незастёгнутый защитный шлём. Приземление происходит среди скал и камней. Подворачивается нога. Удар головой о камень. Смерть.

Все последующие дни до перемирия мы пытались вызвать противника на ответный бой. Но рыцарские дуэли в Израиле не в почете. Элитная 101-я эскадрилья, основной контингент которой состоял из наёмников, пропивала призовые деньги на тыловых базах и наши проблемы её не интересовали.

Перемирие заключено 11 августа, но последняя запись о боевом вылете отмечена в моей лётной книжке 23 августа.

Когда эмоции отбушевали, лётчиков собрал командир оперативной группы, в которую, кроме нашего полка, входила усиленная эскадрилья для прикрытия советской морской базы в Александрии. Командиром был прототип героя шолоховской «Судьбы человека», генерал Григорий Устинович Дольников. Он не стал искать виноватых. Специалистов по разборкам с пристрастием и без него хватало. Но сказал главное.

Смысл сказанного состоял в том, что снимаются все запреты и ограничения на пилотаж и боевое маневрирование. Воздушную подготовку мы должны были начать с чистого листа и руководствоваться в ней своим здравым смыслом, а не чужой совестью. Генерал призвал нас верить собственным инстинктам и интуиции, а сам обязался верить в нашу общую удачу.

Эти несколько фраз определили сразу и суть задачи, и способ её решения. Только полная свобода индивидуального и коллективного творчества, в том числе - творчества подсознательного, могла привести к победе, поскольку никто не знал даже общих подходов к ней.

Одновременно подводилась черта под сверхзвуковыми, стратосферными и ракетоносными амбициями фронтовой авиации. Оказалось, что на том самом фронте, ради которого она создавалась, ничего такого особенно не надо. Но нужно участвовать в повседневных фронтовых делах, разделяя тяготы окопной жизни сухопутных войск, и предотвращать влияние на эти дела со стороны противника, т.е. осуществлять господство в воздухе.

Глава 28 «Огонь в небе, 30 июля 1970 г».

С самого начала года происходило растущее участие русских «советников» в событиях в Египте. Они «советовали» во всех составных частях египетских вооруженных сил, но в первую очередь в ВВС и ПВО. На протяжении многих лет русские вооружали египтян и обучали их, как техническому обслуживанию боевой техники, так и тактике её применения.

Русские советники присутствовали в египетских эскадрильях на постоянной основе, обучая и консультируя египтян по всем вопросам. Тем не менее, отношения между египетскими летчиками и их русскими инструкторами не были по-настоящему теплыми. Русские зачастую вели себя высокомерно и не упускали случая упрекнуть египтян в их неумелости. Египтяне чувствовали себя оскорбленными и это чувство росло по мере продолжения Войны на Истощение с растущим числом их поражений в воздухе, когда число потерянных ими самолетов уже измерялось десятками. Русские настойчиво продолжали объяснять это некомпетентностью египетских летчиков.

Весной 1970 г русские пилоты сами начали летать в египетском небе. Поначалу они ограничили район своих полетов территорией в глубине египетской территории. Они не приближались к Суэцкому каналу и избегая контакта с израильскими самолетами. Разведка наших ВВС внимательно наблюдала за действиями русских и знала очень многое о них. Когда наступило лето, а египетская авиация продолжала нести тяжелые потери, русские пилоты начали появляться и в приканальной зоне. В начале июля стало достоверно известно, что МиГ-21, пилотируемый русским летчиком, атаковал израильский штурмовик Скайхок, бомбивший египетские позиции у канала, и открыл огонь по нему. Скайхок был поврежден, но не был сбит и его пилот смог совершить благополучную посадку.

Радиоперехват переговоров противника был очень важным средством получения информации о нем и велся непрерывно. Поэтому, наша разведка имела довольно подробные сведения о деятельности русских в Египте. В том числе, мы знали, что МиГи с русскими пилотами взлетали с аэродромов в долине Нила, в нескольких десятках километров от Каира, когда египетская служба контроля за воздушным пространством обнаруживала наши самолеты в районе к югу и востоку от города Суэц. Это был как раз тот район, который наши летчики прозвали Техасом. Для нас это было эквивалентом Дикого Запада на Ближнем Востоке.

В штабе ВВС и генштабе созрело мнение, что пора перестать избегать схваток с русскими МиГами ибо политика предоставления им неприкосновенности не оправдала себя. Раз русские начали вступать в прямое противоборство с израильской авиацией, надо начинать вести себя по-другому. Командиры пяти истребительных эскадрилий были приглашены в штаб ВВС, где их проинструктировал лично командующий ВВС.

Я первым занял свою позицию для взлета. Затем, один за другим, подъехали и остальные машины моего звена. Ашер – Второй. Авраам – Третий. Гилад – Четвертый. До взлета оставалось несколько минут и я попытался подсчитать число побед, одержанных нашей четверкой. Получилось 20 побед на всех. Вряд ли, подумал я, где-либо ещё в мире есть звено с таким послужным списком.

За 2 минуты до взлета я слегка отпустил РУД и самолет скользнул в позицию слева на полосе. Остальные тут же последовали за мной и заняли свои позиции. Мы быстро проверили работу двигателей. Было необходимо соблюдать радиомолчание как это обычно делалось при совершении дальних разведывательных полетов.

Отнюдь не впервые, но с большей силой, чем обычно, я почувствовал волнение, распространяющееся по моим нервам и крови. То, что нам предстояло, было больше, чем охотой. Это не было преследованием пантерой смертельно испуганной лани. Это было состязанием со всеми картами на столе и ставками, выше которых не бывает. Нам предстоял смертельный бой, в котором всё позволено. Хитрость, трюки, изобретательность, знания, способность, личное мужество, сила – все эти качества скоро должны были подвергнуться суровому испытанию. Я знал точно, что требуется от нас и хотя никогда ещё не встречался с русскими в бою, я был уверен в себе и своих товарищах. Наша задача была исключительно важна и как в прежние, более молодые годы, я почувствовал как пьянящее ощущение своей значимости разливается по всему телу.

В назначенный момент, я дал «полный газ» двигателю, а затем включил форсаж и мой Мираж рванулся вперед. Остальные последовали за мной. Я повернул на запад и набрал высоту 35.000 футов (10,7 км), в направлении центрального Синая. Ашер, мой ведомый номер 2, расположился всего в нескольких метрах от меня. Левее его летел Авраам, Третий, в 700 метрах от меня. Гилад, Четвертый, его ведомый, также расположился очень близко к нему. На экране радара, оператор увидел бы только две отметки и решил бы, что летит одна пара, а не четверка.

Я знал, что в эти же мгновения, другие звенья тоже готовятся к взлету. На авиабазе Рамат-Давид, Авиху возглавлял звено Фантомов, а за ним должно было следовать звено Миражей под командой Ури. Ещё одно звено Миражей во главе с Ифтахом готовилось на авиабазе Хатцор. Но никто не должен был ничего знать о них до критического момента. Им предстояло лететь к каналу на высоте верхушек деревьев.

Над центральным Синаем, в районе Джебел Либни, мы снизились и исчезли с экранов радаров. Мы пересекли Суэцкий залив [обратите внимание – залив, а не канал. Значит они летели южнее города Суэц] и продолжили лететь на запад, углубляясь в египетскую территорию. Мне вдруг вспомнился мой первый полет над Египтом. С тех пор я участвовал в десятках глубоких рейдов над территорией противника и накопленный опыт безусловно сказывался. Напряжение присутствовало, но давящего страха не было.

В намеченный момент, я дал команду: Красные, вперед! Всё ещё двумя отдельными парами, на приличном расстоянии друг от друга, но по-прежнему летевшимися в плотном строю, мы набрали высоту 35.000 футов (10,7 км), типичную для разведывательных полетов. Но у нас, конечно, не было фотокамер. Мы несли вместо них ракеты и снаряды, и были готовы нарушить нашу роль разведчиков в любой момент, вступив в воздушный бой.

В ближневосточном небе, как только самолет наберет высоту, его видят и слышат все. Поэтому, было необходимо играть роль разведчиков безупречно. Об этом нас очень серьезно предупреждали.

Мы уже приближались к долине Нила, когда мы повернули вправо и полетели в северо-восточном направлении. Глянув влево сквозь мерцающее марево горячего, влажного воздуха, я увидел зеленую ленту долины Нила, протянувшуюся с севера на юг.

Красные, включить фотокамеры! – отдал я приказ чтобы запутать египетскую разведку. Мы продолжали лететь в направлении города Суэц.

Красные, это Золотой. Огурец! – пришло сообщение из командного центра.

Это Красный. Вас понял – ответил я. Красные, поворачиваем влево. Мы опять стали углубляться в территорию Египта. Я знал, что этот наш маневр будет слишком соблазнительным для египтян и они заглотнут наживку. Они просто обязаны будут послать перехватчики против этих двух нахальных израиьских воздушных шпионов. И мы надеялись, конечно, что на перехват вылетят русские. У нас были все основания надеяться на это, но точно узнать мы могли только через некоторое время после боя.

Красные, это Золотой! Помидор! – пришло новое сообщение с КП. Это означало, что египтяне клюнули. Кодовое слово означало, что к нам приближаются самолеты противника.

Красные, разворачиваемся. Сбросить баки – скомандовал я. Мы развернулись на восток чтобы бой прошел поближе к нашей территории. Теперь, когда наше подбрюшье освободилось от тяжести подвесных баков, Миражи опять обрели свою обычную резвость и мы быстро ускорялись. По моей команде, мы все ещё раз проверили все наши системы и оружие. Через несколько секунд этот маскарад закончится, перчатки будут сброшены и небо озарится огнем!

Красные, это Золотой. Атакуйте, азимут два, пять, ноль. Четверка противника впереди вас в 20 милях (35 км) и ещё одна позади них, в 35 милях (55 км).

Вас понял. Начинаем перец. Я скомандовал включить форсаж. На запасной частоте я начал слышать голоса командиров двух других наших звеньев, в которых я узнал Авиху и Ифтаха.

Красный, выше на 11 часах – в моих наушниках раздался голос Авраама. И я тут же увидел пару МиГов, пролетавших высоко над нами в противоположном направлении.

Третий, атакуй южную пару, а мы займемся северной, той что повыше. Авраам, мой Третий, тут же подтвердил получение команды.

Красные, это Золотой. Внимание, вторая четверка приближается к району боя. А через две с половиной минуты в бой вступит третья четверка – известил КП всех наших в воздухе.

В резком вертикальном маневре задрав нос своей машины, я направился навстречу двум МиГам, пикировавшим на нас с высоты. Слепящий свет в лицо не дал мне возможности продолжать следить за МиГами, и вдруг я услышал голос Ашера, Второго и моего ведомого: МиГ проскочил мимо меня слева. Я атакую его.

Мне это не очень понравилось, так как это означало, что моя пара разбивалась на два одиночных истребителя без взаимной поддержки. Я глянул влево, но не увидел, ни Миража, ни МиГа.

В этот момент в эфире прозвучал голос Авраама: Это Третий. Я только что сбил одного из них. На запасной частоте я слышал голоса наших партнеров на Миражах и Фантомах, которые уже тоже находились в гуще боя.

Большая тень самолета промелькнула над моей кабиной. Я посчитал, что это был МиГ. Я очень быстро заложил вираж в направлении пикировавшего МиГа. Невдалеке от меня к югу, я увидел два грибовидных облака дыма, поднимающихся кверху от двух горящих МиГов.

Это Второй, я сбил одного! – прозвучал голос Ашера. А я подумал про себя: И черт тебя знает, где ты сейчас находишься.

Это Красный Первый. Преследую МиГ, азимут два, семь, ноль, высота 14.000, снижаюсь – объявил я чтобы держать звено и КП в курсе моих действий, а также в надежде, что кто-нибудь присоединится ко мне.

Это Красный Второй, опять прозвучал голос Ашера. Получил повреждение от огня противника. Самолет под контролем. Возвращаюсь домой. Это обеспокоило меня. В глубине души я знал, что это может случиться с того самого момента как наша пара распалась. Держись, Ашер – постарался подбодрить друга я.

Между тем, я выровнял крылья и на высокой скорости шел на запад. Я использовал своё преимущество в высоте и ускорялся в погоне за своей целью. Очень-очень медленно, но дистанция между нами сокращалась. На расстоянии в 1 км, когда я уже начал готовиться к открытию огня, МиГ вошел в левый вираж и начал набор высоты. И только тогда я понял свою ошибку. Это был Фантом, а не МиГ. Я увидел также, что вдалеке на западе летел настоящий МиГ, которого и преследовал Фантом. Всё прояснилось. Фантом гнался за МиГом, а я гнался за Фантомом.

Кто это там на 6.000 поворачивает влево на восток – обратился я в эфире, в надежде установить пилота Фантома.

Это Кролик Третий. Кто спрашивает?

Это Красный Первый. Я сейчас слева от тебя. Присоединяйся ко мне и будем возвращаться вместе. На пути домой, мы увидели двух русских пилотов, медленно опускавшихся на своих парашютах, а снизу поднимались столбы черного дыма, исходившего от обломков МиГов, горящих на земле.

20 МиГов и 16 Миражей и Фантомов приняло участие в этой битве. Пять МиГов, пилотировавшихся русскими летчиками, были сбиты. Моё звено имело две с половиной победы. Вторая половина победы над МиГом, пораженным Авраамом, досталась Ифтаху (командиру другого звена Миражей).

[Вот почему кто-то насчитал 6 сбитых МиГов в таблице. Потому что победа над одним МиГом была поделена между двумя летчиками, поразившими его одновременно. Они-то получили по пол-победы, но в таблице кажется, что это два самоля, а не один.]

Фантомы сбили ещё два МиГа. Один сбил Авием, а второй – Авиху.

Русская ракета Атолл повредила сопло Миража Ашера, но повреждение было небольшим и он благополучно приземлился на авиабазе Рефидим.

Фантом, который я преследовал, пилотировал Эхуд Ханкин, восходившая звезда наших ВВС. Этот молодой летчик демонстрировал выдающиеся способности воздушного бойца. К сожалению, он погиб через 3 года во время Войны Судного Дня, когда он атаковал зенитно-ракетную батарею сирийцев на Голанских высотах.

Через некоторое время стало известно, что в тот вечер состоялось две вечеринки. Одна на авиабазе Тель-Ноф, где израильские летчики праздновали свою победу. А другая... на египетских авиабазах, где египетские пилоты отмечали поражение своих высокомерных русских учителей.